Максимилиан Александрович Волошин. Жизнь и творчество русского поэта

           О, эти города, напитанные ядом гнилого золота! 
           О, каменные вопли, взлеты и жесты дыма, 
           И купола, и башни, и колонны 
           В звенящем воздухе, средь кипени труда... 
           
           Ты возлюбил ли ужас и тоску их, 
           Странник, 
           Печальный и задумчивый, 
           На огненных вокзалах, что опоясали вселенную? 
           О, вихрь колес сквозь горы и пространство... 
           
           Набат глухой и тайный, что лихорадил душу твою, 
           Он в городах гудел по вечерам; их пламя, 
           Неисчислимое и красное, твой озаряло лоб, 
           Их черный лай, и мстительные крики, 
           и улюлюканье охоты 
           Были лаем, криком и травлей твоей души; 
           Всё существо твое глубоко искажалось их 
           богохульствами, 
           И воля твоя была добычей их потока: 
           Вы ненавидели друг друга, обожая. 
           
           О, взлеты их, кощунства, преступленья, 
           Вонзенные, как в спину нож, закону! 
           Сердца колоколов и лоб их колоколен 
           Забыли их жертв число; 
           Чудовищные их нагроможденья заслоняют небо, 
           Ужас века сосредоточен в них; 
           Но их душа таит тот вечный миг, 
           Что в неисчетных днях собою метит время. 
           История была плодотворима 
           Из века в век приливом их идей; 
           Их мозг и кость питались новой кровью, 
           Что в старый мир вливается надеждой 
           И гением. 
           
           Они калят дерзанья, причащают 
           Пространствам и колдуют горизонты, 
           Их притяжения вникают в дух, как яд; 
           И каждый, вознесенный над другими, - 
           Ученый ли, апостол иль поэт - 
           Несет свой пламенник в пыланье их пожаров. 
           Они в неведомое строят лестницы 
           Для восхожденья дерзостных исканий. 
           Светлыми ногами топчут ложь, что заковала 
           цепью 
           Мир с человеком, человека с богом. 
           Видали ль ночью вы короны их огней 
           И храмы из стекла и золота, откуда 
           Чудовищные взгляды одетых медью стекол 
           Устремлены к созвездьям сивиллинским? 
           В кварталах молчаливых посещали ль 
           Лаборатории, в которых неотступно 
           От вывода до вывода, от связи и до связи 
           Сквозь бесконечности преследует ученый 
           Мельчайший трепет жизни? 
           
           Тот человек, что судит, мыслит, водит, 
           Ими весит и мерит сам себя. 
           Все тайны, все загадки мира 
           Им служат ставкой уже целый век 
           В борьбе великой с судьбами. 
           О, ярость знания и осторожность схваток! 
           Загадка здесь - ее следят и травят, 
           И настигают, как зверя свирепого, 
           Чтоб уловить мгновение, когда 
           Ее глаза, раскрытые внезапно, разорвут 
           Покровы тьмы и истину откроют. 
           Тогда пусть ветры, волны, и небеса, и звезды, 
           И тяжкие мосты, что давят глыбы устоев 
           каменных, 
           Базальты порта и градские стены 
           Трепещут на четыре стороны пространства, - 
           Они не потрясутся столь полной радостью, 
           Как страстный дух искателя 
           Над новою победой. 
           Нечто в мире внезапно изменилось 
           Этим взрывом света из темноты; 
           И всё равно, прославит иль ославят гений того, 
           Кто выломал враждебные ворота, 
           Что защищали тайну, - 
           Сила его поглощена великой силой городов: 
           Их бытие еще полнее ею. 
           
           Так те, что мыслят, будущему мира 
           От времени до времени несут ярь мозга своего; 
           А между тем встают еще иные, 
           Те, что горят с толпой и для толпы. 
           
           Огни болотные и мученики грезы, 
           Они провидят ее идущей по садам мучений 
           И крови - к светлому свершению времен, 
           Когда дух справедливости проникнет человека. 
           Ложь издала законы - тексты черных истин: 
           Их надо грызть всечасно, 
           Ожидая, пока не сломят их тараны мятежа; 
           А если надо кровавых удобрений для светлых 
           всходов, 
           Если нужен великий гнев для полноты любви, 
           Если надо исступленье для сердца рабьего, - 
           То гулы набатов черных взмоют города 
           Рыкающим приливом вкруг новых прав. 
           
           
           Там, наверху, в кварталах старых, в тусклых 
           залах, 
           Где светы газа безграничат жесты, 
           А голоса, и кулаки, и крики трибунов светлых 
           Утверждают потребность всех нормальным кругом 
           права; 
           Таблицы, тексты, правила, системы и библии 
           Даются в передержках торжественных речей: 
           Для человека в мире нет господина иного, 
           чем он сам, 
           И в нем самом владычествует - мир; 
           Оратор говорит и сильно, и высоко; слово его 
           сверкает, 
           Косматое и истребительное, как полет кометы, 
           Как знамя безумное, простертое к победе; 
           А если он берет толпу трамплином - 
           Что до того? Он тот, чья воля полна чрез край 
           Вскипающими токами расцветов; 
           Отчаянья, и ярости, и гневы, 
           И грозовое молчание горят в его руках: 
           Как некий тайный властелин, он видит 
           Подземное глухое набуханье внезапных сил. 
           Когда ж в согласии простом и неизбежном 
           сопрягутся 
           Полет искателя с порывами трибуна, 
           То нет у неба такой грозы, 
           Таких громов у власти, у порядка такого 
           произвола, 
           Чтоб раздавить собой победу мировую. 
           
           1916 

           Перевод Максимилиана Волошина